52 года из жизни Президента МИЭТа, академика РАН, доктора технических наук Юрия Александровича Чаплыгина связаны с университетом. За это время он прошёл путь от студента до ректора, а позднее – Президента университета, сделав многое на благо родной Alma mater. Продолжая рубрику, посвящённую истории Московского института электронной техники, мы задали Юрию Александровичу вопросы о его студенчестве, непростых 90-х, насыщенных событиями 00-х, настоящем и будущем.
– Юрий Александрович, спасибо, что согласились на это интервью. Оно у нас в непривычном формате – онлайн. Но мы постараемся передать его читателю с полным ощущением присутствия при разговоре.
– Такая возможность – это одно из преимуществ печатной журналистики.
– Пожалуй, да! Наш первый вопрос касается вашего поступления. Почему в 1968 году вы решили поступать в МИЭТ после окончания школы в Курске?
– Действительно, школу я оканчивал в Курске, но учиться дальше собирался в Москве. У нас была очень хорошая школа, с физмат уклоном, из неё многие ребята поступали в МИЭТ и другие ведущие вузы. Вообще, время ориентировало на то, что надо быть инженером, а так как мне хотелось быть поближе к физике, то я выбрал МИЭТ, имея в виду, что это было ново, модно, перспективно.
– Помните, как сдавали вступительные экзамены?
– Конечно! В то время было можно поступать в августе только в один вуз и только на один факультет, до этого можно было поступать в МГУ, МФТИ, МИФИ, но я этой возможностью не воспользовался. В МИЭТе нужно было сдавать математику письменно и устно, физику и сочинение. Конкурс был по трём первым предметам. Медалистам для поступления нужно было сдать на «отлично» две математики. До сих пор помню те задачи: задача по стереометрии из задачника Лидского, а на устном экзамене мне Эдуард Александрович Вуколов дал третьей задачей комплексное неравенство из Дорофеева-Потапова-Розова, задачника мехмата МГУ. Так как у меня была золотая медаль, получив две пятёрки по математике, я 5 августа 1968 года был уже практически студентом МИЭТа, только приказа ещё не было.
Кстати, МИЭТа в его нынешнем виде тогда ещё не было, поэтому сдавали мы вступительные экзамены в школьном здании на Северной промзоне, там же и учились первый год.
– Какие самые яркие события вспоминаете за свои шесть лет учёбы? Выезд «на картошку»? Стройотряды? Преподаватели?
– 31 августа 1968 года у нас было посвящение в студенты. Днём – заплыв в городском пруду, а вечером – факельное шествие по городу во главе с первым ректором МИЭТа Леонидом Николаевичем Преснухиным.
Первого сентября все первокурсники МИЭТа отправились «на картошку». Наша группа ФТ-11 выезжала в деревню Бережки, совхоз «Лесные озёра». С нами был Владимир Абрамович Абрамов, очень хороший человек и преподаватель. С ним мы пробыли там без малого месяц, заработали первые в своей жизни деньги – где-то 35-40 рублей. Чтобы было понятно, стипендия была 45 рублей. На старших курсах – 60 рублей, а повышенная – 75. И на эти деньги, в принципе, можно было прожить.
В 1969 году первым из нынешних корпусов университета был сдан корпус №3. Туда летом того же года мы перевозили МИЭТ, который, повторюсь, сначала находился в Северной промзоне.
Особенно запомнилось, как перевозили кафедру физики. Огромное количество мебели, лаборатории электричества, оптики…
А в 70-м году был выезд в стройотряд на Таймыр. Летели до Норильска, потом в «теплушке» до Дудинки, в Дудинке ещё пришлось ночевать, так как катер вниз по Енисею ходил всего один, раз в четыре дня, а ушёл он за день до нашего приезда. Заночевали мы тогда в детском интернате, где кровать была примерно раза в полтора меньше меня. Там мы две или три ночи провели, работали на пилораме, чтобы время не терять. А уже потом, когда катер нас отвёз вниз по Енисею, трудились в посёлке Караул, это за полярным кругом, примерно 69 параллель. В районе 1 июля лёд в этих широтах на берегу Енисея почти с человеческий рост стоял. Река была вскрыта, а по берегам лежал лёд. До нас в посёлке были сделаны срубы для нескольких домов и больницы, которая стояла недостроенной с 1958 года, не обшитая и непригодная для приёма пациентов.
Наша задача была все эти дома и больницу привести в порядок, чтобы люди могли жить и лечиться.
В 1972 году мы строили «птичники» и склады снова в совхозе «Лесные озера».
Конечно, если мы говорим о воспоминаниях, то особенно хочется сказать о первых преподавателях. Прежде всего, это Валентина Михайловна Терпигорева, она была, кстати, первой заведующей кафедрой высшей математики в МИЭТе. Эта прекрасная женщина читала у нас математику шесть семестров: весь курс высшей математики, все разделы. С ней вела семинары Елена Владимировна Ржавинская, которая до сих пор работает в МИЭТе. Она пришла к нам, только окончив мехмат МГУ. Общую физику, весь курс – четыре семестра, нам читал Виталий Дмитриевич Вернер, ставший позднее ректором МИЭТа. А первой, с кем я познакомился из преподавателей, была Саида Гусейновна Зверева, которая работала ассистентом на кафедре общей физики, она была нашим куратором. Сейчас она возглавляет редакцию нашего журнала «Известия вузов. Электроника».
– Мы знаем, что в то время после окончания вуза существовало распределение. Как вы оказались в преподавании и в науке?
– Так как у меня был диплом с отличием, на распределение я шёл одним из первых. Предложений было два – либо лимит на «Ангстрем», либо в аспирантуру. Я выбрал аспирантуру.
Моим руководителем по кандидатской диссертации был Валерий Павлович Романов, ему я очень благодарен. Тему докторской диссертации я выбрал под влиянием двух наших выдающихся профессоров, участников ВОВ, Юрия Дмитриевича Чистякова и Виктора Ивановича Мурыгина, и называлась она «Интегральные датчики физических величин на основе КМОП конструктивно-технологического базиса». Это была первая работа по интегральным датчикам, многие их тогда называли интеллектуальными, но я предпочитал более скромное, умеренное название «интегральные», она послужила основой для развития такого научно-технического направления как микро- и наносистемная техника. Докторскую я защитил в 95-м году.
«Так как у меня был диплом с отличием, на распределение я шёл одним из первых. Предложений было два – либо лимит на «Ангстрем», либо в аспирантуру. Я выбрал аспирантуру»
– 90-е годы были очень тяжёлыми для всей страны. Как ректорату удавалось удерживать МИЭТ на плаву?
– 90-е – да, это очень непростые годы, конечно. Финансирование было минимальным: если учебный процесс как-то шёл, то с наукой было совсем сложно. В техническом вузе вообще наука вся прикладная, деньги требовались очень большие. Работая проректором, я стал довольно плотно сотрудничать с нашим министерством, без этого выжить было невозможно, потому что промышленности, с которой у МИЭТа всегда были очень тесные отношения, стало не до нас. Она сама переживала тяжёлые времена.
А в министерстве работали тогда и бывшие ректоры, и проректоры, и руководители НИЧ, то есть люди, прошедшие хорошую университетскую школу. Говорить с ними о проблемах вуза было очень просто. Тогда научный блок министерства, который долгое время возглавлял Александр Николаевич Тихонов, сформировал ряд научных программ: «Конверсия», «Машиностроение», «Энергетика», «Электроника» и ряд других. «Электронику» возглавил МИЭТ. Что характерно, в каждый совет этих программ входили многие представители вузов и только один представитель от министерства. То есть сами ведущие вузы по направлениям решали, какие проекты выигрывают, кого поддержать.
– Юрий Александрович, вы стали ректором в 1998 году. С какими планами вы вступили в должность?
– Чтобы понимать, какие цели и задачи нужно было решать, давайте вернёмся в то время. Выборы ректора были в сентябре 98-го, к работе я приступил с 1 ноября, а в августе того года случился дефолт. У МИЭТа, как и у других вузов, тогда было очень много долгов, постоянно были звонки, письма; нам собирались отключать электричество, тепло, воду. Далеко идущие планы строить в такой обстановке было сложно.
Первая и главная задача была – добиться, чтобы ничего не отключали и чтобы люди вовремя получали зарплату. Рассчитаться с долгами денег не было совсем, но постепенно разум стал преобладать, и тем, кто вовремя платил текущие платежи, стали потихоньку прошлые долги прощать. Думать о планах и развитии мы начали в 2000-х.
В 2006 году появился национальный проект «Образование» и мы, написав достаточно амбициозный проект, оказались в числе первых победителей конкурса в рамках этого нацпроекта. 17 вузов со всей страны получили поддержку, причём у всех размер финансирования был разный. Максимальная сумма была миллиард рублей на два года. Мы получили 816 миллионов, это огромные деньги по тем временам. Пожалуй, после распада СССР это были первые значительные средства, которые можно было направить на оснащение научных и учебных лабораторий, а часть средств – на написание учебных пособий. После безденежья и тяжёлых лет этот проект очень сильно помог науке встать на путь развития. Потом был конкурс на получение статуса НИУ, который университету присвоили в 2010 году. Пять лет эта программа финансировалась, в сумме университет по ней получил почти два миллиарда рублей. В ближайшее время нам предстоит вновь бороться за подтверждение этого высокого статуса, за получение финансирования на развитие университета.
– А когда для МИЭТа началось международное сотрудничество?
– В советское время наш город был закрытым, хотя были некоторые возможности для научных стажировок за рубежом. В 90-е стало всё открываться. Стали появляться визитёры из разных стран, и мы стали выезжать, учиться, например, той же инновационной деятельности в Англии, Финляндии, Германии. Если говорить о контактах с зарубежными фирмами, которые вылились уже в реальное дело… Могу сказать, многие фирмы, в том числе, например, Samsung, LG, Siemens приезжали и предлагали взять наших студентов на практику. Мол, это большая честь. Я им всегда отвечал так: чести нам не надо, лучше помогите ресурсами, сотрудничество всегда должно быть взаимовыгодным. С теми компаниями, с которыми такой разговор получался, дальше и возникало сотрудничество. Первый такой серьёзный контакт был с Cadence. Это был конец 2001 – начало 2002, они передали нам в январе 2002 года 10 рабочих станций и сервер. Что называется, реальный вклад. Приехал специалист, который помогал нашим преподавателям и студентам осваивать продукты компании, САПРы интегральных микросхем. Это был единственный путь для подготовки отечественных специалистов, разработчиков высокого уровня, и в МИЭТе начали их готовить. К сожалению, отечественных продуктов такого уровня просто не было. Это, кстати, был вообще первый учебный центр Cadence вне США. И только потом они появились в Китае, в Европе. Уникальность этого проекта заключалась в том, у нас это магистерская программа. Где-то это были краткие курсы и тому подобное, а у нас – двухлетняя магистерская программа. Потом к нам пришёл их прямой конкурент – Synopsys, и тоже открыл учебный центр. Потом пришёл Mentor Graphics… Такие были первые международные шаги.
«Нужно забыть, что в стране много газа, нефти, леса и т.д. Нужно, чтобы у государства были другие приоритеты в развитии – высокие технологии»
– Как, по-вашему, изменились ценности и интересы молодых людей, студентов?
– Мне кажется, ценности не меняются, меняются люди. Понятно, что молодёжь меняется вместе со временем. У нас не было мобильных телефонов, персональных компьютеров, гаджетов… Был один телефон в общежитии на первом этаже, и если кому-то разрешали звонить, то звонившего всячески торопили, чтобы телефон долго не занимал. Не было такого количества кафе. Пойти в ресторан «Русский лес» на площади Юности мне удалось, наверное, раза два-три за всё время учёбы. Скажем так, было гораздо больше времени для учёбы, занятий спортом, походов. Меньше было соблазнов и отвлекающих моментов. И это, наверное, главное отличие того времени от нынешнего.
Ни в коем случае не собираюсь оценивать, что хорошо и что плохо, но одно всегда должно быть присуще молодёжи – целеустремлённость. Молодые годы даны для того, чтобы получить образование, построить планы на будущее, спланировать свою жизнь, чтобы она была успешной, достойной.
– Каким вы видите будущее наукоёмких технологий в России?
– Хочу сказать, у государства должен измениться приоритет его развития. Нужно забыть, что в стране много газа, нефти, леса и т.д. Приоритетом в развитии у государства должны стать высокие технологии. Мы ведь прекрасно понимаем, что такие страны, как Япония, Южная Корея, тот же Китай, не имеют столько ресурсов, как мы, но при этом прекрасно развиваются в сфере высоких технологий. Стоило бы нам в этом плане у них поучиться.
– Если бы вам предсказали, что миэтовцы скоро сделают серьёзное открытие в области электроники, каким оно должно быть?
– Микроэлектроника развивалась и развивается эволюционно в соответствии с законом Мура. Если помечтать об открытиях, хорошо бы нам придумать какой-нибудь активный элемент, аналог транзистора, который можно было бы делать относительно просто, дёшево и можно было бы реализовать на относительно простом оборудовании. Мы бы тогда могли «рвануть» вперёд...
– В декабре МИЭТ отметит 55-летие. Что хотите пожелать выпускникам, студентам, коллегам?
– Прежде всего, каждому члену коллектива я хочу пожелать здоровья, особенно в это ковидное время. Чтобы мы могли общаться вживую, чтобы занятия у нас велись в очном режиме, это самое главное. Несмотря на то, что огромные усилия потрачены нашим коллективом на обеспечение дистанционного учебного процесса, конечно же, очное общение ничто не заменит!
А ещё я хочу сказать, что миэтовское образование всегда было высокого качества и давало выпускникам возможность проявить себя даже в самые сложные времена как в России, так и за рубежом. Желаю, чтобы наша страна встала на путь развития высоких технологий, а молодые люди, в том числе наши выпускники, могли бы реализовать свой потенциал у себя на Родине! Любите МИЭТ! Всем успехов и удачи!
Коллектив редакции