Передо мной сидит доцент кафедры высшей математики №1 Георгий Леонидович Алфимов. Он добродушно улыбается и рассказывает про свою учёбу, внепреподавательскую деятельность и про любовь к экспедициям.

– Георгий Леонидович, поделитесь воспоминаниями о своём студенчестве.

– Математикой я интересовался с детства, да и с учителями повезло. В нашей зеленоградской 842-й школе математику у нас вела Надежда Иосифовна Яхнис, замечательный учитель и человек. Очень хотел поступить на мехмат МГУ. Поступил. Учиться было непросто: первые два курса были трудными, особенно в психологическом плане. Много ребят было из математических спецшкол, они уже при поступлении неплохо знали материал первого курса. Было трудно с ними конкурировать. При выборе специальности на третьем курсе выбрал кафедру дифференциальных уравнений. У нас были замечательные преподаватели: курс алгебры гениально излагал Альфред Львович Шмелькин, дифференциальную геометрию блестяще читал Анатолий Тимофеевич Фоменко. Помню, что очень нравились курсы теории функции комплексной переменной и численных методов. Окончил университет в 1984 году. Последние два года учёбы провёл в общежитии и запомнил их как лучшее время. Жили весело, что говорить. Студенты – всегда студенты.

– А как Вы попали в МИЭТ?

– В МИЭТе я чуть меньше десяти лет – с 2003 года. До этого много лет работал в НИИ Физических Проблем в группе Владимира Марковича Елеонского. Также довелось два года провести в университете Комплутенсе (Испания, Мадрид). Там занимался исключительно наукой – учил аспирантов. И сейчас в Испании остались мои коллеги, друзья и ученики. Когда вернулся в Россию, встал вопрос: «Куда идти?» Почему бы не стать преподавателем в МИЭТе, если я – зеленоградец? Выбор, считаю, оказался правильным. Работать интересно: сильные студенты нашего вуза не только не уступают, но и часто превосходят своих ровесников из западных университетов по уровню знаний, математической подготовке и драйву.

– Вы занимаетесь внепреподавательской деятельностью, не так ли?

– Конечно. Я занимаюсь математической физикой. Эта наука, в первую очередь, связана с исследованием дифференциальных и интегродифференциальных уравнений. Как правило, эти уравнения нелинейны. Но замечательно то, что одни и те же уравнения возникают в самых разных областях: похожие математические задачи приходят из нелинейной оптики, гидродинамики, теории ультрахолодных газов и так далее. Здесь физика ищет помощи у прикладной математики, которая, в свою очередь, опирается на фундамент чистой математики. Работы нашей небольшой группы, базирующейся на кафедре ВМ-1, публикуются в России и на западе – наука интернациональна. К примеру, этим летом в Севилье на конгрессе по нелинейным задачам LENCOS12, где мне довелось выступать, впечатляла география участников: от США до Китая, включая Европу, Южную Африку и Австралию.

– Расскажите о своих последних проектах.

– В 2007 году мне предложили участвовать в весьма экзотическом приключении: археологических раскопках крепости Пор-Бажын в республике Тува. Эта крепость, построенная в 8-м веке нашей эры, расположена в труднодоступном месте, на острове в озере Тере-Холь. Задача экспедиции состояла в том, чтобы воссоздать исходный вид крепости и ландшафт вокруг неё, а также, по возможности, определить назначение этого загадочного сооружения. Была собрана команда, состоящая из людей самых разных специальностей: археологи, почвоведы, геофизики, геоморфологи и т.д. Так получилось, что математиков представляли мы с моим учеником, магистром МИЭТа Григорием Носыревым. Нашей задачей была реконструкция формы и высоты стен крепости. Трудность этой задачи заключалась в том, что стены крепости, построенные в китайской строительной традиции, были не прямоугольными, а трапециевидными в сечении. Оценить исходные параметры стен, изучая их развалы, всё-таки удалось, используя математическую модель процесса их разрушения. Четыре года результаты работы оставались неопубликованными: в археологических журналах отказывались рецензировать статью с математическим содержанием. Сейчас нашу работу приняли в весьма престижном журнале «Archaeometry», который издаётся в Оксфорде. Работать, да ещё в таком замечательном коллективе, было безумно интересно, но всё же я воспринимаю такую деятельность как хобби.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее о своём увлечении нашим читателям.

– Мне нравится бродячая, полевая жизнь. У меня много друзей, которые разделяют это хобби. Начиная со школьных лет, бывал в разных экспедициях: на моём счету уже более 30 сезонов. В основном, это археологические экспедиции: античные города в Северном Причерноморье, аланские поселения на Кавказе, золотоордынские города на Ставрополье и в Астраханской области, хорезмские крепости в Средней Азии. В студенческие годы ездил и с геологами, на Крайний Север, на Дальний Восток.  

– Ваши студенты относятся к Вам с большим уважением и симпатией, а как насчёт сложного во всех отношения периода сессии и экзаменов? Помните ли Вы какие-нибудь забавные или интересные история, связанные с экзаменами?

– Что касается историй с экзаменов – они у меня что-то не очень «зажигательные». Лучшие студенческие байки уже вошли в фольклор и перепечатаны на множестве сайтов, трудно с ними конкурировать. К тому же мой предмет не располагает. Конечно, если студент на экзамене говорит, что «цэ бесконечность – это бесконечный член ряда Лорана», это реально смешно, но, к сожалению, только для посвящённых.

– Что пожелаете нашим студентам?

– Желаю полноценной студенческой жизни! Но не в ущерб учёбе! 

«Очень плохо написали контрольную, коллеги!» – говорит с сожалением Георгий Леонидович Алфимов на одном из семинарных занятий. В такой момент становится стыдно за то, что не подготовился должным образом. Произнести эту фразу может любой преподаватель. Просто не каждому под силу вызвать такие чувства.

История первая

«Летом после третьего курса я оказался в геологической экспедиции на Крайнем Севере. База экспедиции располагалась в двухстах километрах от посёлка Тикси. Туда из Тикси пару раз в месяц летал вертолёт. Непосредственно геологические работы при этом проводились небольшими отрядами, по 5-7 человек в полевых лагерях, расположенных километров за тридцать от базы. Всё необходимое в полевые лагеря доставляли с базы вездеходами. Труд у вездеходчиков был тяжёлый и довольно опасный. Обычно на эту работу на Крайнем Севере шли матёрые «бичи» с богатой «биографией».Однажды получилось так, что вездеход, прибывший в наш полевой лагерь, должен был остаться у нас на ночь. Вездеходчика Серёгу отправили ночевать в нашу палатку. Это был обветренный, прокуренный, бородатый таёжный «волк» лет сорока. Комаров было много, мы определили его под мой антикомариный марлевый полог. Он возвышался над нашим с Серёгой лежбищем как романтический балдахин.Когда мы устроились в спальниках, Серёга вдруг спросил:- Ты же математик?- Да.- Слушай, а что ты можешь сказать об изоморфизме всех сепарабельных гильбертовых пространств пространству И-2?Я потерял дар речи. Какой изоморфизм?! Тайга, комары, до Тикси двести километров, до Москвы ещё 7000, тут таблицу умножения уже не помнишь. Что-то промямлил. Серёга говорит:- Ну не знаешь, и ладно. Спокойной ночи. …Когда вернулся в Москву, тут же полез в книжки по функциональному анализу. Про изоморфизм вспомнил. Но что такое пространство И-2?..»

История вторая

Месячные военные сборы после 4-го курса мы проходили в NN-ском зенитно-ракетном училище. Кроме традиционных атрибутов военного распорядка, в план нашего пребывания входила «научная работа». Для этого нас определили к научным руководителям, все из которых были полковниками и подполковниками. Мы с моим другом Женькой попали под руководство к полковнику Б. Это был невысокий мужик лет пятидесяти, как я сейчас понимаю, мудрый и много что повидавший.

Полковник в первый же день ознакомил нас с заданием. Нужно было при помощи ЭВМ построить графики по заданной формуле. Формула была длиной сантиметров в 20 убористым почерком. В ней фигурировали функции Бесселя и мнимая единица. Смысл формулы полковник объяснять категорически отказался. Объяснив задание, Б. зачем-то добавил:

- Запрограммировать, но чтобы логика была.

Мы заверили полковника, что логика обязательно будет. Б. вручил нам ключи от кабинета, где мы должны были заниматься научной работой. Первую неделю мы в этом кабинете просто прятались от начальства и спали. Потом, посмотрев на формулу, Женька заметил асимметрию: в одном месте явно не хватало мнимой единицы. Об этом сказали полковнику. Он оживился и сказал, что завтра же поедет в Харьков и посмотрит, есть ли мнимая единица у них. Два дня Б. не было, потом он вернулся и похвалил нас за наблюдательность: в Харькове мнимая единица была.

Мы продолжали тот же беззаботный образ жизни до тех пор, пока не выяснилось, что через три дня надо уезжать. В те времена «Матлаба» не было. Для выполнения задания нужно было набить колоду перфокарт на «слепом» перфораторе, «вычистить» ошибки, прогоняя эту колоду на ЭВМ, а потом на миллиметровке от руки рисовать графики. Большая часть работы пришлась на последнюю ночь. Посмотрев графики, Б. грустно сказал:

- Ну что же, ребята, расскажу я вам, что означает эта формула. Она показывает эффективность работы параболического зеркала в зависимости от площади его поражения. Странно, но по вашим графикам получается, что если уничтожить зеркало полностью, его эффективность только возрастёт…

И добавил:

- Ну ничего, всё равно молодцы.