За последние два года мир сильно изменился: какие-то сферы жизни просели, какие-то наоборот поднялись на новую ступень. Чтобы узнать, чем живёт мировая наука в пандемию, как выйти на международный уровень и какие направления сейчас наиболее востребованы в мире, мы пообщались с доктором технических наук, ведущим научным сотрудником МИЭТа Иваном Бобринецким (выпускник КФН’02).
Иван Бобринецкий в лаборатории кафедры КФН, 2019 год
Иван Иванович отучился в зеленоградской школе, затем поступил в МИЭТ и в 2002 году окончил его, получив квалификацию магистра техники и технологии по направлению «Электроника и микроэлектроника». Здесь же на третьем курсе начал делать первые шаги в науке и прошёл все ступени от студента до доктора наук.
Физтех в миниатюре
– Что повлияло на ваш выбор вуза и направления подготовки, почему именно наноэлектроника в МИЭТе?
– В школе, в профильном классе, нам посоветовали пойти на новое направление в МИЭТ в области биомедицинских систем, но пока я учился в институте, Александр Алексеевич Горбацевич, ныне академик РАН, организовал новую кафедру квантовой физики и наноэлектроники. Мы были вторым набором магистров на этой кафедре. Живя в Зеленограде, я примерно представлял, в каком состоянии находится развитие электроники в России после распада СССР. Поэтому наноэлектроника представлялась мне шансом заглянуть за границу существующих знаний и технологий.
«Верные и точные оценки – полезная информация из первых рук. В интервью упоминаются высокие стандарты Физтеха, но я считаю, и сам Иван Иванович уже вполне может служить «ролевой моделью» для амбициозных молодых людей, которые хотели бы связать свою жизнь с наукой и деятельностью в области высоких технологий».
Академик РАН, профессор, заведующий кафедрой квантовой физики и наноэлектроники МИЭТ А.А. Горбацевич.
– Расскажите, пожалуйста, кого готовят на кафедре КФН? Что такое наноэлектроника сегодня?
– Изначально Александр Алексеевич позиционировал нашу кафедру как Физтех в миниатюре. Я никогда не понимал, что это значит, честно говоря, пока не познакомился с аспирантами из МФТИ в рамках одного совместного исследования. Один из них за полгода собрал, начиная с вырезания корпуса, запрограммировал и запустил измерительную установку, зарубежный аналог которой на рынке стоит десятки миллионов рублей. И при этом он ещё помогал проводить эксперименты с нашими наносенсорами. В этом, наверное, и особенность кафедры, потому что мы помогаем студентам, открытым ко всему новому, не чувствовать себя чем-либо ограниченными: хочешь – расширяй границы наших фундаментальных знаний о мире, хочешь работать руками – создавай новые устройства и перспективные элементы электроники.
Наноэлектроника сегодня – это не только кремниевые чипы, это и органические материалы, и одиночные молекулы, и даже биологические системы. При этом физика таких приборов не ограничивается переносом зарядов: это оптические (фотоны), магнитные (спины), акустические (фононы) устройства. Современные студенты, занимающиеся наноэлектроникой, могут участвовать в формировании будущей индустрии электроники, работающей на новых физических принципах.
Наука без границ и ограничений
– В каких странах вам довелось поработать, почему именно там?
– Испания и Сербия. В Испании участвовал в создании технологического центра по применению лазеров: руководил направлением перспективных лазерных процессов в микро- и наноэлектронике. В Сербии создавали Центр компетенций по применению информационных технологий в сельском хозяйстве. Общая идея данных проектов, которая меня привлекает, – это поиск новых направлений приложений за рамками моей компетенции в области наноэлектроники.
Иван Бобринецкий вместе с коллегами из МИЭТа в Университете Каталонии (Испания, 2012 год)
– Сильно ли пандемия отразилась на вашей исследовательской деятельности?
– Следует разделить пандемию и меры, принимаемые для её предотвращения. Закрытие границ застало меня в командировке, поэтому её пришлось немного продлить. Однако мне повезло: мы смогли продолжить исследования с партнёрами, когда в Москве уже буйствовали ограничительные меры. Поэтому главный негативный эффект пандемии – это отмена рабочих поездок, которые были запланированы, в том числе командировок моих аспирантов в США на конференцию и проведение совместных работ. К сожалению, эффективность участия в научных мероприятиях онлайн очень низка, так как теряется главный эффект от живого общения – генерация идей и формирование новых исследовательских коопераций.
– Как пандемия повлияла на мировую науку в целом и конкретно на российскую науку?
– Так как большинство моих коллег работают в Европе, то скажу про европейские институты. Пандемия на них повлияла сильнее, чем на российскую науку. Дело в том, что в Европе очень сильно развита мобильность. Более того, есть целые программы, подразумевающие, что ты получаешь зарплату, только когда проводишь исследование в другой стране или организации. В частности, по этой программе в МИЭТ должны были приехать несколько зарубежных коллег. Данные программы европейцам пришлось заморозить на год.
Неожиданный положительный момент от пандемии обнаружили мои российские коллеги, занимающиеся разработкой биосенсоров: стало проще покупать реактивы для их создания. Дело в том, что половина реактивов, которые используются, например, для проведения ПЦР-тестов, производится только за рубежом и они достаточно дорогие. Поэтому в «мирное время» их можно было ждать по полгода. С увеличением потребления поток реактивов увеличился, и стало возможно их купить за месяц. Такое маленькое улучшение в сторону ускорения доступа российских учёных к химическим реактивам во время пандемии может положительно отразиться на науке в России.
– Какие направления сейчас востребованы в мировой науке? – Если говорить глобально, то соединение электроники и биологии. Причём это могут быть и бионические системы, протезы, новые нейроинтерфейсы, датчики, измеряющие основные жизненные показатели, и встроенные, например, в линзу, или новые процессоры, работающие на биоподобных принципах. Конечно, нигде в мире не могут дать такого образования в рамках одного курса. Поэтому самообразование всегда было главным в науке. В этом плане, уже не раз, наверное, было сказано и на страницах «ИНверсии», что главная цель образования – это научить действовать, искать, и обрабатывать, анализировать, информацию.
– Как российскому учёному выйти на международный уровень?
– Скажу честно, мне было сложно в моём возрасте продвигаться дальше, когда все регалии уже получены, а в мире меня особо не знали. Поэтому я советую аспирантам после защиты кандидатской сразу начинать искать позиции постдока в зарубежных организациях. Уверяю, молодые учёные и специалисты из России всё ещё высоко ценятся в зарубежных вузах (я могу говорить только про технические специальности). В Европе, например, стандартный путь молодого учёного после защиты выглядит так: ты уезжаешь в другую страну на позицию постдока (это два-три года) – ты можешь участвовать в трёх постдоках в разных странах. И уже после этого в 30 лет с багажом накопленного мирового опыта и знаний ты организуешь свою лабораторию, очень часто при этом возвращаясь на родину.
Иван Бобринецкий в Лазерном Центре (2016 г.), Виго, Галисия, Испания
Получение знаний – это диалог
– На какие аспекты учёбы следует обратить внимание студентам нашего вуза, чтобы успешно развиваться в науке?
– Во-первых, заниматься наукой – это любить узнавать что-то новое, быть открытым к новым знаниям и, главное, не разделять знания на нужные и ненужные. Например, сейчас, как я уже отметил, особый интерес в науке находится на границе биологии и физики. Быть может, когда вы закончите учиться, интерес сместится на границу физики и экономики или биологии или философии. А вы прогуливали эти занятия. Если же говорить более серьёзно, то я призываю студентов больше общаться с преподавателем по теме его предмета. А это значит, вы должны учиться думать. Учебный процесс, как и получение знаний – это динамический процесс. Понимаю, что есть преподаватели, которые любят прийти, «зачитать» свой предмет и уйти. И часть курса действительно можно преподавать дистанционно, но получение знаний – это диалог. И преподавателям, и студентам придётся этому научиться.
– Много ли студентов нашего вуза хотят продолжать свой путь в науке, а не уходить в прикладные профессии?
– Наука – это стиль жизни, это любовь к познаниям. И не обязательно это должно быть в рамках научного института. Например, как вы знаете, за рубежом половина исследователей работают в бизнес-структурах, но результаты у них могут быть вполне прикладные: посмотрите на свои телефоны и планшеты. Конечно, я думаю, что ввиду специфики кафедры большая доля выпускников продолжает работать в науке в России или за рубежом.
– Иван Иванович, повлияла ли пандемия на качество обучения студентов? Как вы считаете, скажется ли это в дальнейшем на мировой науке?
– Если считать, что обучение – это диалог, то однозначно студентам стало сложнее. На мировой науке негативно это не отразится – круги на воде рассеются. Наоборот, появилось много новых конкретных вопросов, которые может и должна решить наука. Так что я верю, многие школьники, которые не определились, чем заниматься, могут выбрать направление, связанное с пониманием природы и эволюции вирусов. И современные методы науки, физики в том числе способны дать ответы на эти вопросы.
– Дайте, пожалуйста, три совета студентам, желающим развиваться в исследовательской деятельности.
– Во-первых, учите английский, общайтесь на нём, смотрите фильмы. Это современный язык науки. Сразу скажу тем, кто имеет негативное отношение к этому языку: современный английский – это, скорее, издевательство над языком Шекспира, чем благоговение перед ним. Он стал техническим, упрощённым – чтото близкое к языкам программирования, а не литературы. Поэтому не бойтесь его. Во-вторых, будьте креативными – если вы уже пришли в лабораторию, то не оставайтесь в рамках заданий, которые вам даёт руководитель. Найдите время, чтобы создать что-то своё. И, наконец, читайте качественную фантастику – там можно почерпнуть вдохновение.
Катерина Воложанина