Евгений Берг — журналист, редактор издания «Холод». В студенческие года Женя был одним из самых узнаваемых студентов МИЭТа, борцом за правду и ярким журналистом. Мы попросили его написать о чём-то актуальном специально к юбилейному выпуску. Что из этого вышло – читайте ниже, а пока хотим напомнить автору, как он рассказывал о себе, будучи журналистом «ИНверсии». С сайта in versia.ru: «В конце первого курса попал в дурную компанию, в результате чего увлекся студенческим самоуправлением, шефством над первокурсниками, мелкими дисциплинарными нарушениями и свободной институтской прессой. Со студенческих лет обожает провокационные тексты, и иногда сам их пишет. Замечен за игрой на гитаре, в покер, и иногда – в контрастрайк. Чванлив, отзывчив, амбициозен, ленив, верит в глупости, вроде добра и справедливости, мечтает о «Порше» и большом человеческом счастье»

Ситуация такая: если вы работаете хоть в сколько-нибудь современном секторе экономики, вы выгорите. Если вам около 20 – внимание, это точно случится в будущем. Если за 30 – наверняка уже случилось. Работа бессмысленна и скучна, заставить себя заняться делами можно лишь через муки. Продуктивность почти нулевая. Всё бесит. Особенно всё, что касается работы.

Окружающие к вашему выгоранию отнесутся как к простой хандре. В лайфстайл-журналах вы прочтёте советы, как с выгоранием бороться. «Составьте подробное расписание на день и придерживайтесь его. Ходите в спортзал, физические нагрузки способствуют выделению эндорфинов. Ложитесь спать вовремя».

Но какой прок в распорядке дня? Я мучился на работе просто так – теперь буду мучиться по расписанию. Спортзал? А если я не люблю спортзал? У меня уже есть ненавистная работа, теперь будет ненавистное хобби. Спасибо за совет!

Мы выгораем, когда наша работа связана со стрессом, требует большой самоотдачи, но не даёт отдачи нам самим, и мы понимаем, что все усилия идут в никуда. Ещё причина – мы достигаем потолка, но не можем его пробить, сколько бы сил ни прикладывали. Спортзал тут не поможет, выгорание – это не плохое настроение.

Советы, как бороться с выгоранием, дают люди, которые хотят, чтобы мы продолжали мучиться на нелюбимой работе. С выгоранием не надо «бороться», это не пожар, а пожарная сирена. Когда она звучит, надо просто покинуть здание.

Этому, правда, могут помешать две установки.

Я работаю журналистом в независимых изданиях последние восемь лет. Это неблагодарный труд в токсичных условиях и за скромные деньги. Первый раз я выдохся три года назад. Причины были как раз те, что я перечислил. Мне нужно было самому себе признаться: «Я выгорел», и это оказалось сложно.

Я работал в «Медузе», тогда – лучшем русскоязычном медиа; я самостоятельно прогрыз путь туда. Это была работа мечты – такая работа не может надоесть, думал я.

Беда в том, что «работа мечты» – просто красивая концепция, которую продают производственные драмы на телевидении и умелые HR-менеджеры. Нет работы мечты; есть только работа, которая ещё не наскучила. Это, впрочем, неплохо: можно переходить между такими работами, почти всегда оставаясь мотивированным.

Вторая установка – о том, что работа в принципе не может быть связана с удовольствием, а только с нуждой. Терпение и труд всё перетрут. Без труда не выловишь рыбку из пруда. Где родился – там и пригодился. Почему преданность опостылевшей работе мы считаем признаком профессионализма и взрослости? Эту идею нам в голову втемяшили люди, которые выросли в Советском Союзе, выгорели через пять лет после окончания университета и остаток жизни посвятили нелюбимому делу. Вот и ты так поступай! Каждый сверчок знай свой шесток.

В действительности менять работу раз в несколько лет давно считается нормальным делом. Вопросы появятся скорее к тем, у кого к 30 годам в CV (Curriculum vitae – «ход жизни» или «жизнеописание» (лат.), краткое хронологическое описание жизни, образования, мест работы и профессиональных навыков по определённой форме – прим. ред.) всего полторы строки.

Я менял работу много раз, но сейчас меня догнало второе выгорание. Я не спешу от него избавиться, я взял паузу и изучаю его. Вероятно, я оставлю свою профессию, хотя это уже совсем страшная мысль. Даже в Tinder рядом с именем пишут место работы. Человек без профессии – никто. Поживи с такой философией подольше, и однажды окажется, что это не у тебя есть профессия, а у профессии есть ты – выгоревший и злой.

Сейчас цепляться за профессию, планировать свою профессиональную жизнь на много лет вперёд просто нелепо – слишком уж высокий темп жизни. Два-три года – вот разумный горизонт, но и он будет сужаться, пока профессии вовсе не исчезнут. Тогда останутся просто люди, которые сильны больше в том и меньше – в этом, но все хороши в умении перепридумать себя и свою жизнь.

И не только люди – себя перепридумывают целые формации. «ИНверсия» 20 лет назад выходила одним листком, распечатанным на принтере, 10 лет назад – полноцветной газетой на восьми полосах. Теперь это журнал, но и журналы окончательно исчезнут ещё лет через 10, и опять придётся что-то менять. Или взять МИЭТ – в 2012 году я окончил факультет МПиТК, а сейчас в университете вообще нет факультетов, потому что работодателям проще работать с небольшими институтами и потому что по этому пути идут университеты всего мира. Есть смысл этому противиться?

Точно так же бессмысленно бороться с выгоранием – оно лишь отражение перемен, уже наступивших в жизни. Остаётся или принимать их и эволюционировать, или...

Или давайте лучше без «или».

Евгений Берг